Легенда про золотого коня. (повна версія)

 Дуже вільний переказ.

     Степану уже виповнилося одинадцять літ і батько з весни призначив йому разом з сусідським Паньком пасти корів на лузі біля Дніпра. Однієї травневої ночі до загорди, де ночували юні пастушки та корови, наскочила татарва. Їх було не багато, але захиститися пастушки не могли. Татари зв’язали хлопчиків. Вправно та швидко зарізали корову-первістку, посолили та склали м’ясо у шкіряні чували, посадили хлопчиків на коней і повезли з собою. Раніше до їхнього села на Черкасщині татари навідувалися не часто. Але наскочивши забирали геть все: коней, полотно, зерно. А саме страшне, що гнали до полону людей.

      Але цього разу і татар було всього з десяток, і до села вони не заїжджали. Як зрозумів Степан, повезли малих бранців не до Криму, а чомусь на захід. Були, вочевидь, там у них якісь таємні справи.

       Рухалися швидко, обминаючи міста та села. Одного разу потрапили під рясний дощ і Степан з Паньком, які були лише у полотняних штанях та сорочках, захворіли. Іх била лихоманка і хлопці не могли триматися на конях. Тоді татари завезли їх до польського хутора і, не торгуючись, продали хворих хлопчиків місцевому ковалю.

    Хлопці одужали швидко і коваль став давати ім роботу. Панько більше працював з іншими батраками по господарству, а кремезніший Степан потрапив до кузні. Кузня, як на наших хлопців, була чударнацька. Бо  була вона водяною. Дерев’яна гребля загатила невеличку річечку . Воду їз заводі по жолобу пускали на величезне колесо, яке крутилося і підіймало дерев’яні колоди з залізними молотами. Молоти били по наковальні, де коваль вправно великими щипцями крутив, розпечену до біла, залізяку, виковуючи з неї то шаблю, то леміх, то інше знаряддя. Те-ж саме колесо вправно качало міхи, які роздмухували жар у печі. 

      Степан став підручним у коваля і почав опановувати секрети  майстра. Спочатку йому довірялося робити лише цвяхи, а згодом і більш складні роботи.

    Минуло десять років і однієї весни старий коваль помер. Перед смерттю прохав він своїх українських батраків не полишати хутір, а жити і працювати тут і надалі.

     Хлопці, пометикувавши, вирішили так. Панько, що давно поклав око на ковалеву дочку, лишався, бо мав надію на взаємини.  А от Степан, взявши всі свої незначні заощадження, вирішив повертатися додому. Панько лише написав листа і попрохав друга передати батькові.

       Майже все літо Степан добирався до рідного села. Де пішки, де з добрими людьми підїзджаючи. Де швидко, де ледь плентаючись від втоми. І ось – рідне село! Останні дні Степан майже не спав, очікуючи на зустріч з мамою, батьком, братами та сестрами.

    Та село його зустріло розібраними хатами та клунями. Лишилося лише кілька осель на сусідньму хуторі. Там Степані узнав, що за ці десять років його селом прокотилося кілька кривавих хвиль. То татари, то литовці, то поляки, то свої бандити. Маленьке село потерпало від усіх. Їжу та коней – забирали,  чоловіків заганяли у своє військо, або вели у полон. Аж ось вийшов закон від гетьмана Богдана – дозволити сім’ям перебиратися на схід і селитися там у слободах. Родини Степана  і Панька вирушили одними з перших.

      А ще сказали, що скоро туди відїжджає ще одна родина, можна було проситися йти з ними разом. Степан зрадів, що будуть йому попутники. І невдовзі вирушили на схід. Дорогою зустрічали таких, як і вони переселенців та кілька військових загонів, як козацьких, так і росіян. Особливих пригод не траплялось, й ще до холодів Степан потрапив у слободу Куп’янку, де вже кілька років жила його родина.

       Вгамувалися пристрасті з приводу повернення Степана. Батьки Панька, пораділи за сусідів, та потужили за долею сина, що лишився жити на чужині.

    Хату батьки Степана звели собі невеличку, адже з семи дітей у них живою лишилася  лише найменша донька. Тому, з поверненням сина, жити стало затісно. Батько запропонував взимку заготувати дерева і завести Степанові свою оселю поруч із батьківською.    

   Та Степан вирішив спочатку будувати не хату, а невидану тут водяну кузню. У слободі звичайна невеличка кузня вже була, але люду все прибувало і роботи для ковалів було багато. Підтримали Степана сусіди і  весною толокою звели будівлю кузні на березі Оскола. А Степан з батьком вирили єрики для направлення води. І скоро по всій слободі було чути, як скрипить колесо кузні, та гупають молоти. Поруч з кузнею Степан згодом побудував величеньку хату-мазанку під очеретом і, на радість матері, вирішив, що пора одружитися.

  Йому давно впала в око Пріська, гарнесенька донька місцевого кушнаря Нечая.  Нечай був мовчазний, циганкуватий здоровило. Про нього казали, що він не лише вичиняв хутро, але і драв за це три шкіри з людей. У борг ніколи не давав, навіть на власних дітей грошей жалкував. За жадібність і називали його по-вуличному Нечай Скупий.

   Одного разу Нечай зустрів Степана біля кузні і пробубонів:  

 « Я бачу тобі моя Пріська до вподоби. Сватів не засилай! Викуєш мені золотого коня – забереш дівку. По іншому - не віддам!» Сказав, як відрізав. Знав, що у молодого коваля водяться горошенята, бо замовлень у того було багато і водяна кузня давно себе відкупила.  

 І загорілися очі у Степана. Він привіз з глинища, що за річкою Куп’янкою, підводу доброї глини. Вимочивши її джерельною водою, став чекати коли глина стане мякою та  податливою.  З неї він виліпив невеличкого коня. За тиждень, коли коник висох, Степан натер смальцем і ум’яв коника у сиру глину, щоб отримати відбиток з обох боків.
Ще два тижні сохли глиняні форми, а Степан  все думав, як добре буде жити з  Пріською.  Коли глина висохла, Степан приніс кілька оклунків соломи і досушував та випалював нею форми майбутнього золотого коня у ямі, яку видовбав у крутому крейдяному березі Оскола. Глина стала майже червоною і твердою мов цегла. Потім Степан переплавив у горні кузні  всі свої золоті монети і залив у форму. Золотий кінь вийшов шорсткий і не дуже вправний. Тиждень Степан не виходив із кузні, все кував та вичищав свою золоту надію.

    Спав Степан на кожусі прямо біля горну. Їсти йому приносила меньша сестра. Все випитувала мала, що це братік тут таке робить? І не втримався Степан, показав коня сестрі, а та розказала батькам та подружкам.

   Чутки по слободі рознеслися, як полова вітром! І кожен по своєму перебрехував новину. Мовляв, коваль Степан, на посаг за Пріську, кує Нечаю величезну золоту коняку! І ріс цей коник у розповідях від хати - до хати.

   Дійшла новина і до Нечая. Недобрим блиснули очі Скупого. І холодної вересневої ночі, коли сім’я, помолившись Богу, вляглася спати, він накинув жупана і вийшов з хати. Крутою стежкою навпомацки зійшов на  берег річки. Витяг з очерету свого човна-довбанку і правлячи довгою жердиною поплив вгору по Осколу до кузні. 

     Степан вже засинав, розглядаючи як грають відблиски від горна на стелі кузні. Золотий кінь був готовий! Степан радів, що встиг закінчити роботу до Покрова. Вже завтра він зашле сватів до Нечая.

       Раптом тихенько цокнула клямка на дверях і до кузні хтось зайшов. Степан не встиг піднятись, як отримав сильного удару по голові. Степан знепритомнів і останнім, що промайнуло у свідомості, був тяжкий сморід вичиненого хутра.

       Нечай кинув палку, якою вдарив коваля і почав нишпорити по кузні. Він шукав великого золотого коня. Але нічого такого в кузні не було. Аж ось у кутку під образами щось блиснуло. Нечай кинувся туди і під полотняною тряпчиною побачив маленьку фігурку золотого коника. Кінь був разміром з кішку і сяяв навіть у світлі затухаючого ковальського горна. Нечай зле вилаявся, недобре поминаючи і Степана, і його родичів, і тих, хто у своїх брехнях довів розміри золотого коня до справжнього.

      Схопивши коника, Нечай вислизнув із кузні і вскочив до човна. Піднявся вітер, який дув проти течії Оскола. Місяць - молодик заховався за хмарами, темрява стала майже суцільною. Розгулялися хвилі і довбанка раз-пораз сьорбала їхні вершки. Проти вітру правити було важко.  Ноги Скупого були у холодній воді, яка потроху заливала човна. Але злодійську душу грів приємний тягар золотого коника за пазухою. Попри вітер, Нечай почув, як Степан вискочив із кузні і щось кричав. Частіше перекидаючи жердину Нечай намагався прискоритись, але раптом відчув, що довбанка вислизнула з під ніг. Шубовснувши у холодну осінню воду, Нечай встиг скинути жупана, а от коник вислизнув з-за пазухи. Широченні штани тягли до дна, але руки, що у всіх кушнарів були як залізні від постійного розминання шкір, не підвели і  Нечай догріб до берега. У мокрому одязі було незручно і холодно, душу роздирав жаль за втопленим золотом. Шкопиртаючи та падаючи, Скупий до ранку таки добрів до своєї оселі.

     Покірна і забита дружина, не розпитуючи, перевдягла Нечая, якого била жарка пропасниця. Нечаю ставало все гірше і гірше. Він втратив свідомість і лише бубонів : «Тримай коня, тримай коня!».

     Пообіді до оселі Нечая зайшов коваль Степан. Він зняв смушкову шапку і Нечаїха побачила у нього на лобі криваву гулю. Вона не встигла розпитати гостя, бо обізвався Нечай. Він відкрив очі і, побачивши Степана, сказав лише одне слово: «Втоп!». Він сказав це з такою тугою, так гірко, що Степан все зрозумів.  Він мовчки, не вдягаючи шапки, вийшов з хати, повітря якої було просякнуте важким духом розчинів для вичинки хутра.

  Хвороба так і з’їла Нечая. Більше не приходячи до тями, він помер.

   Через рік Степан, як і годиться, засватав Пріську і одружився на ній. Коли у Куп’янську стали давати прізвища, то стали вони сім’єю Ковалів. Накували Степан з Пріською чимало діточок. А ті, згодом, своїх діточок, і так аж до наших часів. І всі Ковалі, Ковальови, Коваленки, Кузнецови і Кузніченки розказують своїм дітям та онукам про коваля Степана. І уже весь Куп’янськ знає про золотого коня. І про те, що коня вкрали злодії, але втопили його в Осколі. А де – ніхто не знає.

      Але точно відомо, що був він розміром зі справжнього володимирського важковоза! :)))

Поехал как-то муж в командировку...

Байка №4

            Послали меня как-то в командировку в славный город Ленинград.  Наш завод поставлял огромные отливки для трактора К-700 на бывший Путиловский, а ныне - Кировский завод.  Везли их туда по железной дороге, и если, где нибудь по пути,  на сортировочной горке этот вагон неласково сталкивали с другими вагонами, то специальный крепёж не выдерживал и хрупкая чугунина лопалась. Тогда в Ленинград ехал представитель нашего завода, пересматривал все отливки и составлял акт-претензию к перевозчикам.

           Я обожаю Питер и такая командировка была как награда. Выписывая мне полномочия, начальник сказал: «Ты смотри там, осторожнее с Ланой. А то вон Петро семью из-за неё потерял!» И рассказал мне такую историю.

            Поехал как-то наш работник Петро в Ленинград на разбраковку. Встретила его там представительница местного ОТК с непонятным именем Лана. Разбирали они литьё целый день. А площадка-то эта прямо под открытым питерским небом. А на улице-то противный мелкий дождь. Лана-то эта в казённой фуфайке, а Петро, от предложенной фуфайки, сдуру, отказался и работал в чем приехал. И промок за день наш Петро - до нитки. А тут эта самая Лана и говорит ему своим замечательным ленинградским говорком, протягивая буквы «а» как «аа»: «Пётр, я паайду переааденусь. паадааждите меня, паажаалуйста, наа праахаадной.»  Петро вышел на проходную, забрал из ячейки свой портфель, который охрана не разрешила заносить на завод, а тут и Лана подоспела. Она вежливо и интеллигентно объяснила Петру, что в гостинице, где его поселили, отопление ещё не включили и вещи за ночь не высохнут, а завтра опять работать! Что в гостиничной столовке готовят ещё хуже, чем в заводской! И, что у него нет другого выхода, как ехать к ней, к этой Лане, домой! Там тепло, сухо, комфортно и есть замечательная кулебяка. Пётр не понял, что такое кулебяка, но, на всякий случай, согласился.

            На следующий день он приехал на завод сухой, накормленный кулебякой и совершенно не выспавшийся. Но под руку его держала Лана и поэтому он шагал уверенно и радостно. Ведь впереди было ещё четыре дня и четыре ночи замечательной командировки. Днём они вдвоём с Ланой разбраковывали литьё, вечером гуляли по городу.  Петро покупал  закуску и вино. Лана готовила еду. Не так вкусно, как Петрова жена Галя, но всё - же гораздо лучше, чем в столовках. Один раз Лана даже накормила его щами.  Петро сильно удивился, поняв, что русские, оказывается, так называют наш  обычный капустняк. Хотя наш – вкуснее, особенно когда приготовит Галя.  А ещё Петро отремонтировал Лане утюг, смеситель в ванной и сливной бачок в туалете.

              Командировка закончилась. Интеллигентная Лана простилась с Петром без претензий, упрёков и слёз. Да и Петро уехал с чистым сердцем и спокойной душой. От постоянного недосыпа и непривычной пищи его уже очень тянуло домой.

             Дома Петро рассказывал Гале, какой красивый город Ленинград и как гадко там кормят в столовках. Какой суровый крейсер «Аврора» и какие хорошие люди коренные ленинградцы. Галя слушала и кормила Петра борщом да котлетами. И всё любовалась подарками интимного содержания, которые Петр купил ей в магазине "Гостиный двор" на самом Невском проспекте! Петро рассказывал, как он, хоть краснел и стеснялся, но всё таки,  купил ей лифчики, трусы и колготки. Это был царский подарок, ведь у нас тогда хорошее бельё можно было достать только по большому блату!

            Шло время. И вот через месяц в их семейное общежитие пришло извещение с почты о посылке из Ленинграда. Но на имя не Петра, а Гали.  Петро был на работе, и Галя сама получила посылку. Там была коробка неземного дефицита – конфеты «Птичье молоко» и письмо:

  «Дорогая Галя! Спасибо Вам за мужа! Он такой добрый и хозяйственный. Я ему благодарна за всё. Кстати, подошло ли вам бельё? Я сама его выбирала, ведь Пётр сказал, что размеры у нас с Вами примерно одинаковые. А ещё высылаю вам рецепт кулебяки…»

            Когда Петро вернулся с работы, его вещи уже были в чемодане за порогом комнаты…

          «Вот так они и развелись! А адрес и имя жены эта Лана вычитала у Петра в паспорте, пока он спал! Так что - бди!» закончил инструктаж начальник, протягивая мне командировочные документы.  И уже через двое суток  я стоял у проходной Кировского завода Ленинграда.

            Встретила меня маленькая тщедушная женщина - начальник бюро ОТК. «Светлаана Михаайловна, - представилась она – можнаа простаа - Лаана.» Я едва сдержал смех, вспомнив слова из письма в посылке об одинаковых размерах. Да Галька, бывшая Петрова жена, была вдвое больше этой пигалицы!

            А может это была другая Лана? Ведь в Ленинграде я впервые услышал, что Светлан называют не Светами, а Ланами. А их там, наверное, много.
              P.S. Имена Петра и Гали в рассказе изменены до неузнаваемости, а имя Ланы - нет. Чтобы все мужики знали и бдили! 
                      Р.Р.S. На картинках наша Галя и их Лана :)

Как Кошелев выбивал немецкое оборудование для КЛЗ.

 Байка №3

         В Советском союзе всё было централизовано.  Выпустить новый товар в Купянске или приобрести новое оборудование для завода, можно было, только согласовав с кучей всяких министерств и ведомств в Москве. Из-за этого директор Купянского литейного завода В.И.Кошелев вынужден был часто ездить в столицу. В одной из таких поездок он узнал, что в Советский Союз  поступило несколько современных автоматических литейных линий из Германии.  

         А в это время в Купянске, в недавно построенном чугунно-литейном цехе № 2, несколько месяцев монтировался Липецкий литейный конвейер.  Огромный, с малой производительностью и старой технологией. А тут – есть возможность получить чудо современной литейной науки.

         И пошёл наш директор на приём к министру, с просьбой направить одну линию в Купянск. Попасть к министру в те времена было очень трудно, но авторитет Кошелева в Москве был очень высоким и его допустили к министру сразу. Тот собрал своих московских специалистов и рассказал о просьбе нашего литейного завода.

         Один из спецов строго спросил у Кошелева: «А куда вы будете монтировать эту линию, у вас же места под неё нет?». Виктор Иванович ответил : «В чугунно-литейном цехе №2».  Спец: «Так там же липецкий конвейер!!?» Кошелев: «Да нет там никакого конвейера, пустые производственные площади!!!»

       Министр остановил перепалку и решил срочно оправить этого проницательного спеца в Купянск, чтобы разобраться с ситуацией на месте.

       Выскочив из министерства, наш директор добрался до ближайшего телефонного переговорного пункта и дал на завод команду:  срочно, до приезда московского гостя, демонтировать, то есть, срезать все, уже установленные, конструкции липецкого конвейера!

       В чугунно-литейный цех №2 была направлена бригада, которую весь завод называл «Чёрная сотня». Это было мобильное подразделения для всяких срочных монтажных работ. Своего рода заводской спецназ. И началось….

       Пока спец доехал поездом из Москвы до Купянска, пока его встретили, покормили, поселили в заводскую гостиницу -  в чугунно-литейном цехе №2 всё было готово к встрече министерского ревизора.

     ...Больше суток вырезался автогеном, грузился и вывозился динозавр советской технической мысли – липецкий литейный конвейер. Размер его был по площади как половина футбольного поля, а высота с пятиэтажный дом. «Черносотенцы» не уходили домой, пока не убрали последний болт. А следом прошлась бригада женщин, которая носила вёдрами с других участков черную заводскую пыль и равномерно рассеивала её по очищенной площади.  А в самый большой «сугроб» пыли воткнули, выкопанные на улице, деревца клёна.

        Ревизор, лично убедившись в девственной нетронутости свободных площадей, позвонил министру и тот дал добро на отгрузку Купянскому литейному заводу новенькой немецкой автоматической литейной линии!

      Техническая революция, о необходимости которой так долго мечтали купянские литейщики – свершилась! (Последнюю фразу мне навеяла сегодняшняя дата  - 142 годовщина со дня рождения В.И.Ленина. :)

      

Супермен литейного завода.

     Байка №2

     Супермен – это человек, о котором все говорят, но никто его не видел. Был такой супермен и на Купянском литейном заводе.

      В трёх литейных цехах чугун плавили в печах – вагранках. И была такая технология - непрерывная разливка чугуна, где расплавленный металл постоянной струёй сливали в специальные печи - миксеры. Так вот, к этой чугунной струе водили экскурсии школьников, ПТУшников и бегали поглазеть работники - новички.                   

      Вид этого потока впечатлял красотой расплавленного металла и искрами, разлетающимися, как от бенгальского огня. А температура расплава чугуна примерно 1300 градусов!

      И тут всегда находился бывалый литейщик, который рассказывал, что есть люди, которые голой рукой резким ударом перебивали струю жидкого чугуна! Экскурсанты или новички разевали от удивления  рот. А рассказчик выдавал подробности, мол, бить надо строго перпендикулярно струе. Не дай боже, скосишь – рука сгорит! А ещё надо руку натереть стиральным мылом, так она легче проскочит через чугуняку.

       Зевак такие подробности заставляли безоговорочно верить всему сказанному. Но иногда находился любопытствующий, который просил показать этот трюк. «Нет, я не могу! У меня виброболезнь после обрубного участка. Рука может дрогнуть. А вот во втором цехе такой человек есть! И всего за ящик водки показывает, как это делается».

         А во втором цехе, точно также рассказывали эту байку, ссылаясь на отчаянного рубаку расплавленного чугуна, но из первого цеха. И так по кругу.

        Я более 20 лет работал на литейном заводе и много раз слышал эту историю от разных людей. Спрашивал у них, видели ли они сами этот трюк? Никто лично не видел, но у всех был друг, кум, сват, знакомый мужик, который божился, что видел!

       Если ты есть, Супермен, разбивающий руками льющийся чугун, - покажись! В Купянске ещё можно найти небольшие печи, плавящие металл. Снимем твой подвиг на видео, и  ты станешь героем  YouTube!!! :)

Заводская байка.

  Было ли, не было ли  - не знаю. Мне рассказали, а я - пересказываю.

Купянский литейный завод.  Ежедневно десятки вагонов и грузовиков везут чугунное литьё заводам-потребителям от Минска до Биробиджана. Каждая стальная и чугунная отливка должна быть покрашена грунтовой краской. Когда на  КЛЗ добавился ещё и сталелитейный комплекс, старая заводская «малярка» стала задыхаться от работы и тормозить производство.  В рекордные сроки был сооружен новый современный  Цех грунтовки.

   На приёмку  новостройки приехала какая-то толстая комиссия из Москвы и Харькова. Торжественное перерезание ленточки,  и комиссия с заводским руководством входят в цех. Первый рабочий пуск покрасочного конвейера.  Большая отливка проходит в моечную камеру, в сушильную… И вот главный этап – покраска!  Отливка заходит в огромный железный ящик и выходит оттуда уже красиво покрашенная. «Автоматическая окрасочная камера!» - гордо говорит кто-то из заводской свиты. Комиссары хлопают в ладоши, ведь таких камер в СССР они ещё не видели. Везде всё литьё красилось вручную.

   Гудит, звенит и уверенно работает новый цех. Комиссия ушла, а, взопревший от общения с руководством, начальник цеха кинулся к дверям автоматической покрасочной камеры. Открыл двери и оттуда, на ходу снимая респираторы, вышли две женщины – маляры. В руках у них были самые обычные ручные пульверизаторы. Начальник говорит им спасибо и обещает по два отгула. «За автоматическое качество - давай по три!» - требуют маляры.  Задёрганный  в последние месяцы строительством нового и работой старого цехов, начальник устало соглашается.

 В ограниченные сроки возведения цеха, именно автоматические камеры было решено:  -Пока не делать!  А по проекту они были. Комиссары без них не подписали бы акт приёмки. И многотысячный коллектив строителей и литейщиков остался бы без премии. А так  все – довольны. :)

Ковшаровка - весенние зарисовки.

Мой родной посёлок. Процветавший в советские времена и брошенный самостійною Україною на произвол судьбы. Сюда много разного народа съехалось во времена работы гигантского Купянского литейного завода.  Купянские городские обыватели видят там только плохое - много криминалитета было у нас всегда. Но ведь тут были самые лучшие в городе школы, детские сады, красавец Дворец культуры имени лучшего директора КЛЗ В.И.Кошелева.Здесь рождалось столько детей, что в школе был 1-"К" класс! Музыкальная школа до сих пор даёт лучшую пианистскую и теоретическую подготовку в области! Здесь появились первые в Купянске компьютеры, здесь жили лучшие в СССР инженеры литейщики. Здесь 12 лет проводилась уникальная в СССР игра старшеклассников "Мельница"!  А наши пацаны - футболисты более 40 раз в разных возрастах становились чемпионами области. Футбольная "Мрия" до сих пор как кость в горле рафинированным харьковским футбольным чиновникам. Стареет, ветшает, но не сдаётся моя родная Ковшаровка.

 Самый Ковшаровский пейзаж.

Глобальное потепление начинается у нас!

                                            А это - типичный "ковшарянин", тут ведь столько народу перемешалось!                                                                                                                                                                                                                                                 Эта Ковшаровская  верба сегодня напоминает Украину   - когда из выжженной души, вдруг пробивается весенняя зелень. Значит ещё есть надежда.                                                                                                                    

                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                

Позитивная улитка

Ну очень позитивная улитка!

 Фото из конкурса на Яндексе "Сделано из бумаги"

Первый выход котят на улицу

Учимся заходить в свой кошкин дом. При съёмках клипа ни один котёнок не пострадал.

Фото через 100 лет!

Это фотография разлива реки Оскол в городе Купянске в 1912 году. Водохранилищ тогда на реке не было, поэтому разливы были помощнее.











А это фотография разлива реки Оскол в городе Купянске в 2012 году. Прошло 100 лет! Многие дома сохранились. Только крыши теперь не соломенные, дома обложены кирпичом, кое-что пристроено, ну и тропинка осунулась и заросла бурьянами.

Весна и ни хрена!

Эпиграф для моралистов:  Хрен (лат. Armorácia) — небольшой род многолетних травянистых растений семейства Капустные (Brassicaceae).

     Дело  было первого марта 1991 года. Первый шок от перестройки начал выветриваться вместе с товарами с полок магазинов. Каждый день я ездил на работу 17 километров в одну сторону. В переполненных раздолбанных ЛиАЗах. 40 минут езды обычно занимало чтение, обрушившихся на наши головы, некогда запрещённых, книг и, ставшего очень смелым, журнала "Огонёк". Но в тот день народу набилось столько, что читать было не возможно. Был первый день моей тридцать пятой весны,  а на улице - снеговая каша, свинцовое небо и холодрыга. Ни хрена не весна! Какая замечательная рифма, подумалось мне, и оставшуюся часть пути я сочинял куплеты: ( Читать вслух. С выражением и пафосом!)

Приходит тридцать пятая весна.

Пол-жизни как корова языком слизала!

А обо мне планета так и не узнала...

И, в общем, не достиг я ни хрена!

Приходит тридцать пятая весна.

Пол -жизни от получки - до получки!

Быть может нашим детям станет лучше?

Ох, и не верю в это! Ни хрена!

Приходит тридцать пятая весна.

И хоть не давят годы непомерным грузом,

Я мимо зеркала хожу втянувши пузо.

И выгляжу, как будто - ни хрена!!!

 Приходит тридцать пятая весна.

 А тянет на стихи, как будто мне семнадцать.

Ах, как в себе мне трудно разобраться!

А надо-ли? Не надо! На хрена!

Приходит тридцать пятая весна.

Живи и радуйся, пока ещё живётся,

Гуляй и пей, покуда продаётся!

И ничего не бойся! Ни- хре-на!

12 апреля 1961 года в Купянске

Когда полетел Юрий Гагарин, в школе шли уроки. Наша шестая школа была на площади, где сейчас Ленин. Кто-то прибежал и закричал:" Человек в космосе,Гагарин в космосе!" Нам уже было не до уроков, все сорвались с мест и побежали вниз,в скверик  ниже музыкальной школы. Туда устремился весь город. Я не помню больше на протяжении своей жизни  добровольного митинга такой эмоциональной силы. Мы были так счастливы, представить трудно, все кричали, смеялись и поздравляли друг друга ! Мы так гордились, что мы первые! Митинг был стихийным,каждое выступление было от души. Это было всенародное ликование! Вряд ли такое сейчас возможно.   Галина Горбашова.

Дети и Брежнев

" А у меня остались ранние воспоминания только о смерти Брежнева. 1982 год, осень, мы уже тепло одеты и гуляем в садике "Искорка" посёлка Ковшаровка.  Мне тогда было 3.5 года. Мы с детьми разговаривали о том,  что умер Брежнев и что его закопали в землю, а где - не понимали.... И мы решили, что он в канализации. У нас на площадке был люк от канализации. Вот мы все собрались возле него и говорили, что там Брежнев.... Вот  "                                                                      Тома.

  (фото из Википедии и от Вали Никиточкиной)

Гриф по кличке Граф

В далёкие советские годы 1974 -76, служил я в пограничных войсках в не менее далёком узбекском городе Термезе. Наш отряд охранял советскую границу с Афганистаном на всём участке Узбекской  и части Таджикской ССР. Однажды, во время переезда из одной подгорной заставы в Термез, мы увидели огромного птенца.  Птенец этот ещё не умел летать. Он в горах вывалился из гнезда и спланировал на невысокую скалу, где мы его и подобрали. Поселили мы его на чердаке клуба. Кличку дали сразу - Граф.
 Ведь мы были уверены, что это гриф.  А чем кормить их графское высочество? Принесли ему варёные кости из столовой, но он их есть не стал. Потом принесли сырые, он их легко разбивал клювом, выпивал костный мозг, но и такой еды ему было мало. А начальник столовой, прапорщик, был такой жадный, что проще его самого было скормить красивой птичке. Ночью с фонариком, на  складах, мы наловили диких голубей, которых, что греха таить, и сами иногда жарили и ели. Граф съел  их тушки с  удовольствием. Только сидел и поплёвывал перьями. Тайком от офицеров мы каждый день выносили птенца на крышу, где его обдувал ветерок и ему это очень нравилось.

Ветерок обдувал многочисленных паразитов, которыми кишат все птицы в Средней Азии. Птенец прожил на чердаке недели две. Он уже не боялся нас, хотя в целях безопасности, мы резко надевали ему на голову солдатскую панаму. В "панамской" темноте он затихал и мы могли взять его на руки. Страшновато было. Ведь одним ударом он расклёвывал толстенные говяжьи мослы, которые мы продолжали воровать для него в столовке. И вот, однажды, после ухода офицеров, которые о нашем Графе так ничего и не знали, мы в очередной раз вынесли птенца-подростка на крышу. Нёс его я,  держа  за лапы и голову, потому, что когти и клюв у него были совсем не детские.

Кстати, во время прогулок к нам поднималось много сослуживцев для фотографирования. Ведь иметь такие фотки в дембельском альбоме - это здорово.

Так вот, вынес я его, посадил на конёк крыши. Под вечер поднялся довольно сильный ветерок. Граф с удовольствием расправил крылья. Нам тоже, после очень жаркого дня, нравилось наслаждаться ветерком, сидя на крыше и выглядывая долгожданный дембель.  И вдруг, очередной порыв ветра оказался достаточным, чтобы наш птенец легко взлетел над крышей без единого взмаха крыльями! Он, как планер, поднимался всё выше и выше, прямо над нашими головами. Потом поймав воздушный поток полетел в сторону забора-дувала, ограждающего нашу часть. Порыв ветра стих и Граф, перелетев через дувал, врезался в проходящий городской автобус. Пока мы спустились с крыши и добежали до забора - ни птицы, ни автобуса уже не было.  Мы очень расстроились, потеряв птицу, о которой так заботились. Прошло недели две, и в местной газете читаем заметку: "Гриф напал на автобус!". Смысл такой: автобус шел по своему маршруту, как вдруг водила увидел, что прямо в лобовое стекло летит огромная птица. Он успел затормозить, благо автобус был почти пустой. Это смягчило удар. Водитель выскочил из автобуса и подобрал совершенно целого хищника.

Он отвёз трофей в один из лучших в Средней Азии зоопарк города Термеза. Орнитологи осмотрели птицу и решили, что молодой неопытный хищник перепутал автобус с дичью и напал на него. . А теперь, мол, ученые бьются над загадкой, как такая молодая птица смогла пролететь не менее 500 км. Ведь в районе Термеза сип белоголовый не обитает.

Мы поржали над заметкой. Рассказали всё нашему лейтенанту и выпросили у него, очень редкое для пограничников, увольнение.  Сходили в зоопарк, рассказали там историю нашего грифа.  И после карантина наш крестник оказался в персональной клетке под табличкой :"Сип белоголовый. Кличка "Граф". Подарок зоопарку от советских пограничников" .

            Прошло 36 лет, и вот в "Одноклассниках", в группе "Термезчане", я наткнулся на нынешнюю фотографию нашего Графа! Это он на фото Валентины Гагариновой. Как будто приятеля встретил! Живут такие птички в неволе более 40 лет! Интересно, а он своим птенцам рассказывает о мальчишках-пограничниках, привезших его из далёких памирских гор в самый жаркий город Советского Союза  областной центр Сурхандарьинской области - Термез?

Мой День космонавтики

              Когда Гагарин полетел в космос, мне было 4,5 года. Жили мы тогда в городе Северодонецке. Я помню только, что говорили: "Гагарин, Гагарин...", а у меня это почему-то слышалось или ассоциировалось как "Маргарин, маргарин"...

           А мама моя в этот день была у стоматолога. Ей посверлили зуб, наложили туда раствор и сказали посидеть с открытым ртом, пока раствор затвердеет. Вот сидит она с открытым ртом, и в это время по радио объявляют о полёте Гагарина. Все врачи и медсёстры стали бурно радоваться, выскочили в коридор, кричат "Ура!". А про маму - забыли. Вернулись через полчаса, а у неё уже челюсть свело из-за долгого сидения с открытым ртом... И самое интересное, что пломба эта у неё продержалась больше 20 лет, что по тем временам было большой редкостью.

         Вторым - полетел Герман Титов. А жена его была родом из городка Сватово, что на пол-пути из Северодонецка в Купянск. Мы тогда часто ездили в село Притулово к бабушке "рабочим", как тогда говорили, поездом. Так вот, однажды проезжая через Сватово, один дедок - пассажир рассказал, что перед приездом Титова к тёще, ей за два дня новый дом построили и улицу к дому заасфальтировали.  "Да вон он, тот дом, в окошко видно!" - сказал дед, и поезд чуть не перевернулся, ведь все кинулись смотреть на дом тёщи Титова. И все были счастливы, что прикоснулись к истории великого героя-космонавта.

             Когда Титов выступал в Северодонецке, в ДК строителей, к самому ДК невозможно было даже подойти, не то чтобы попасть внутрь.  Его выступление транслировали на улице через колокола на столбах и тысячи людей на улице ждали, когда Титов будет выходить. А он выскочил через какой-то чёрный ход, юркнул в машину, которая тут-же рванула прочь. Но мне, как и моим дружкам – мальчишкам, удалось это увидеть. Мы заорали:"Титов, Титов!!!" Толпа ломонулась на наш крик, но машины и след уже простыл.

           Летом 1963 года, перед первым классом, я набирался сил в селе Притулово у бабушек и дедушек. В один из дней, местный хулиган Петро, которому было уже лет десять, крикнул мне через забор:"Сашко, баба в космос полетіла, по радіву казали! Фамілія Пиріжкова!". Я передал новость слово в слово деду Павлу, а он спросил: "Хто тобі сказав, Петро? Значить брехня. Не може буть, шоб баба в космосі, та ще з такою фамілією!" Но радио включил, а там  это сообщение передавали очень часто. И мы таки узнали, что действительно в космос полетела первая женщина-космонавт, а фамилия у неё Терешкова.

            В августе 1966 года на корабле "Союз-1" погиб космонавт Владимир Комаров. Это была трагедия, в которую нельзя было поверить, ведь наши космонавты - лучшие в мире! И ещё долго ходили разные слухи, что он жив, только в плену у американцев, в джунглях Африки и т.д.  Я помню и страшную весть, когда погибли в 1971 году космонавты Добровольский, Волков и Пацаев, которые перед этим установили рекорд пребывания в космосе на станции "Салют-1". И в это не хотелось верить.

             А уж гибель Гагарина... В тот день я с родителями ехал тем самым рабочим поездом от бабушек в Северодонецк. И тут эта страшная весть. Люди в поезде сидели какие-то прибитые. Мужики вслух ругались матом, мол, не уберегли,.....!!! И никто им не  делал замечания. Мне было страшно. Мама моя плакала и я разревелся. И не скрывал слёз. И до сих пор помню этот холодный, какой-то страшный весенний, но по ощущениям осенний день.

       Одной из моих самых любимых книг в детстве была книга Геннадия Семенихина "Космонавты живут на земле". Я её прочитал в «Роман-газете» десятки раз. Потому, что о космонавтах писали мало и только официозные вещи, а тут вдруг такое откровение о жизни засекреченных героев. Мечты – зашкаливали! Было решено поступать в лётное училище и стать космонавтом. Эх, если бы не взаимная нелюбовь с математикой и математичкой…